Небо войны   ::   Покрышкин Александр Иванович

Лишь когда поднимешься на тысячу метров над землей, увидишь небо чистым. Брились летчики только вечером. Утром прихорашивать себя — это считалось не к добру. При свете домашней лампы или коптилки из гильзы вглядывался в чудом сохранившийся кусок зеркала и скоблил с опаской свое худое лицо. Когда смотришь на украинских хлопцев Бережного и Вербицкого, на русских ребят — Федорова, Искрина, Мочалова и Козлова, бросаются в глаза их старенькое, выгоревшее на солнце обмундирование, худые, почерневшие от солнца и пыли лица. Да, много они пережили в эти горестные дни отступления. И кто знает, какие им еще предстоят испытания.

Особенно нравится мне своим мужеством хрупкий восемнадцатилетний Николай Островский. Он прибыл из училища недавно, но уже хорошо проявил себя: неудержимо рвется в бой, дерется смело и расчетливо.

В последнее время Островский стал почему-то угрюмым. Я поинтересовался, чем вызвана такая перемена в его настроении. Оказалось, что Островский никак не дождется ответа на свои письма, хотя его родная подмосковная деревня освобождена от фашистов уже несколько месяцев назад. Мы хорошо понимаем душевное состояние молодого летчика и стараемся всячески его ободрить.

Когда я смотрю на русоволосого крепкого Сашу Мочалова, мне вспоминается его однофамилец, пропавший без вести в начале войны. Я хорошо помню этот последний для него вылет на боевое задание. Мы вместе ходили на штурмовку за Днестр. Над целью его самолет подбили вражеские зенитки. Он развернулся на обратный курс.