Небо войны   ::   Покрышкин Александр Иванович

Я видел своих солдат, платформы, груженные имуществом, пыхтевший дымком последний на этой станции паровоз.

На свой аэродром я возвратился на четвертый день. В полку меня уже считали погибшим. Три дня — срок достаточный, чтобы можно было перестать ждать возвращения летчика и в полковом журнале записать: пропал без вести. Так думали и мои товарищи, разделившие — по традиции — между собой мои нехитрые пожитки.

Приказано лечиться и отдыхать. Моя боевая жизнь на время приостановилась, словно для того, чтобы я хорошенько осмыслил все, что было на фронте.

Привычку размышлять, придумывать новое у меня воспитали еще в фабзавуче. Особенно благодарен я за это своему бывшему преподавателю слесарного дела. Когда я приносил ему уже отшлифованную деталь, он внимательно осматривал ее и спокойно, по-отечески говорил:

— Загладил хорошо, а вот размеры не выдержал.

— Все точно по чертежу, — не уступал я.

— Знаю. И микрометром мерил, и все-таки придется доделывать.

Я уходил к верстаку, снова обмерял деталь и тут неожиданно находил какие-то, хотя и незначительные, неточности. Худенький седоватый учитель в простой спецовке казался мне чародеем: он на глаз определял то, что я еле отыскивал с инструментом в руках. Его требовательность заставляла меня быть всегда сосредоточенным и точным в работе, внимательнее разбирать чертежи, вникать во все тонкости своей специальности. Мое усердие и любознательность мастер умело направил на изобретательство.