Обрученные с идеей (О повести Как закалялась сталь Николая Островского)   ::   Аннинский Лев

Но между автором и миром понятий - нет просвета, нет дистанции и границы. Понятийные агрегаты входят в язык и в душу властно, прямо и просто, не как элементы характерного орнамента или внешнего действия, но как знаки и символы ("сигналы"! - сказал сам Островский) пересоздающего мир сознания.

Прямым вторжением этих расплавленных стальных потоков в пунктирно-изменчивый, раздробленный круг внешнего действия и завершается неповторимый стилистический рисунок прозы Николая Островского.

"Сюда в эту тишину, приехал он, чтобы подумать над тем, как складывается жизнь и что с этой жизнью делать. Пора было подвести итоги и вынести решение..."

Я цитирую третий знаменитый кусок повести - попытку самоубийства. Вся магическая сила этого хрестоматийного отрывка пропадает мгновенно, если мы уберем из него эту вот "нехудожественную", документальную, тяжелую лексику, это "подведение итогов и вынесение решения".

Словно застывающей магмой, схвачен текст воедино сплошной, заполняющей все, непрерывной мыслью-речью:

"Для чего жить, когда он уже потерял самое дорогое - способность бороться?

Чем оправдать свою жизнь сейчас и в безотрадном завтра? Чем заполнить ее?

Просто есть, пить и дышать? Остаться беспомощным свидетелем того, как товарищи с боем будут продвигаться вперед? Стать отряду обузой? Что, вывести в расход предавшее его тело? Пуля в сердце - и никаких гвоздей! Умел неплохо жить, умей вовремя и кончить. Кто осудит бойца, не желающего агонизировать?..