Под псевдонимом Дора   ::   Радо Шандор

Мне рассказывали: когда Наркоминдел переезжал из гостиницы "Метрополь" в здание на Кузнецком мосту, Георгия Васильевича интересовал лишь один вопрос: "А где будут стоять мой письменный стол и кровать?" В "Метрополе" кровать Чичерина стояла около письменного стола.

Отношения между сотрудниками наркомата, как я заметил, были самые непринужденные, товарищеские. Тон этим отношениям задавал сам Чичерин. Я стал свидетелем такого случая. Поздней ночью в наркомат явился граф Брокдорф-Ранцау, германский посол, типичный прусский аристократ с безупречной военной выправкой. Он застал Чичерина у дверей приемной... со спящим ребенком на руках: за какие-то минуты до этого к стоявшему на посту красноармейцу пришла жена с ребенком, им нужно было о чем-то переговорить, они попросили Георгия Васильевича подержать ребенка и отошли в сторону. И вот нарком стоял, покачивая на руках ребенка, а немецкий граф с изумлением взирал на эту немыслимую, по его понятиям, сцену.

Здесь, в Москве, мы снова увиделись с Уманским, за несколько месяцев до того уехавшим из Вены. Уманский познакомил меня с Маяковским. На сцене Московского цирка готовилась к показу пьеса Маяковского "Мистерия-Буфф". Репетиции шли день и ночь в буквальном смысле этого слова, и, поскольку городской общественный транспорт тогда не работал, все артисты, режиссер и сам Маяковский, а также их приятели оставались в цирке и укладывались спать в ложах...

И вот снова Вена. Моя жизнь пошла по двум совершенно различным руслам.