JК
Повседневная жизнь американской семьи :: Баскина Ада
Страница: 233 из 333На очередную гей-демонстрацию перед Белым домом он не смог приехать, но послал своего представителя. На следующий день газеты распечатали статьи, осуждающие Клинтона за эту политическую ошибку. Они возмущались: своим отсутствием президент, хотя и не нарочно, но все же снизил уровень важности проблем гомосексуалистов.
В университетской среде не только сказать что-то против этого бурного распространения гей-культуры, но хотя бы просто побеседовать на эту тему считается крайне бестактным. Мне это удалось сделать только один раз, да и то не по моей инициативе.
Милейшая К., профессор на кафедре журналистики Мичиганского университета, занимает кабинет рядом с моим. Как-то я замечаю, что обычно жизнерадостная, улыбчивая, она вдруг стала грустной. И так несколько дней подряд. Я спрашиваю, все ли у нее в порядке. Она, как и положено американке, отвечает, что все «absolutelyfine». Ну, файн так файн.
Но через пару дней она сама приходит ко мне в кабинет и, отводя глаза в сторону, говорит, что вообще-то у нее есть проблема. Только она не может никому о ней сказать. Вот разве только мне, потому что я иностранка и у меня, как она полагает, может быть «иная ментальность».
Проблема ее кажется мне поначалу общеизвестной до банальности. Шестнадцатилетняя дочка влюбилась. У нее экзамены на носу, а она ни о чем не может думать, кроме своей любви. «А сколько лет было вам, когда вы влюбились первый раз?» — завожу я столь же банальный разговор.
В университетской среде не только сказать что-то против этого бурного распространения гей-культуры, но хотя бы просто побеседовать на эту тему считается крайне бестактным. Мне это удалось сделать только один раз, да и то не по моей инициативе.
Милейшая К., профессор на кафедре журналистики Мичиганского университета, занимает кабинет рядом с моим. Как-то я замечаю, что обычно жизнерадостная, улыбчивая, она вдруг стала грустной. И так несколько дней подряд. Я спрашиваю, все ли у нее в порядке. Она, как и положено американке, отвечает, что все «absolutelyfine». Ну, файн так файн.
Но через пару дней она сама приходит ко мне в кабинет и, отводя глаза в сторону, говорит, что вообще-то у нее есть проблема. Только она не может никому о ней сказать. Вот разве только мне, потому что я иностранка и у меня, как она полагает, может быть «иная ментальность».
Проблема ее кажется мне поначалу общеизвестной до банальности. Шестнадцатилетняя дочка влюбилась. У нее экзамены на носу, а она ни о чем не может думать, кроме своей любви. «А сколько лет было вам, когда вы влюбились первый раз?» — завожу я столь же банальный разговор.