Русские плюс   ::   Аннинский Лев

"

Как? Ведь не пускали, исключали! В бесконечных очередях держали! Какие дома творчества, откуда? Да еще чтоб диссиденты там "месяцами обитали"?

Я, разумеется, ловлю блох. Если бы в текстах Юрия Дружникова была только "поверхность" и зияли "недосмотры", не было бы и драмы. Но он смотрит глубоко и видит далеко - не только дурака-цензора, который вымарал ему "тучку", наползавшую на "рыжее солнце". Он чувствует, что дело не в тех, которые "наверху", дело в почве, дело в "Маше", в миллионах "Маш", в состоянии народа, в его тысячелетней психологии. Или, как сказано в одной американской книжке про Дружникова, тут "безысходность - в генах".

Как от этого избавиться? Систему можно "сменить", от народа "сбежать", но как сбежать от собственной наследственности? "Сменить" душу?

А до души, как правило, и не доходит, скажете вы. Тело жалуется так громко, что душу не слышно.

Слышно, уважаемые, слышно. Доходит и до души, хотя, конечно, это непросто, когда идут похороны социалистического реализма и общий по этому поводу перепляс.

И вот в связи с этим - главный поразивший меня эпизод.

Николай Климонтович напечатал в "Новом русском слове" статью "Излечение от литературы", где объявил с сокрушением, но и с облегчением: "Загаженные вишневые сады российской словесности... выкорчеваны". То есть вслед за автором "Сокола" и "Буревестника" отправлен на свалку истории автор "Каштанки", а значит... как сказал бы Дружников, "список можно продолжать долго".

Но в данном случае Дружников не стал продолжать список долго.