JК
Русское солнце :: Караулов Андрей Викторович
Страница: 243 из 328Федоров, самый умный человек в окружении Руцкого, убежден, что «дедушка» специально выпроводил Хасбулатова и Руцкого из России. Что-то придумал, наверное. А может, запил. В сентябре, после путча, Ельцин уехал в Сочи, очень переживал, что Горбачев вернулся в мир, и пил без продыха почти три недели. Как организм выдерживает, а?
Кто-то из ребят, Васька, что ли, Титов, рассказывал, что Ельцин пожал ему руку так, что сломал пуговицу на рукаве рубашки, — вот силища, офигеть!
Стоп, стоп, стоп… — начинается!..
Алешка бросился к самолету.
Что же творилось на летном поле! Руцкой стоял в центре ковровой дорожки, по-богатырски сложив руки на груди.
В аэропорт примчались все журналисты из Европы и Америки: Би-би-си, Си-эн-эн, «Deuche Welle» — кого только нет!
Туркмен, правда, странный: Раббани тащит его за руку, а он упирается и идти вроде как не хочет, лижет Раббани руки, усыпанные перстнями, и что-то лопочет по-своему.
— Хабибула, сын Барбакуля, — отрекомендовал его Раббани, — забирайте, ваше превосходительство!
Самолет заводит моторы. Гаджиев, переводчик Руцкого, пытается что-то ему сказать, но Руцкой отмахивается от него, как от мухи: он влюбленно глядит на туркмена, который, как выяснилось, совершенно не понимает по-русски.
— Слушай, чё этот малый орет? — Алешка подошел к Гаджиеву.
— Да странно как-то… Он говорит, что через неделю обратно вернется…
Увидев телекамеры, туркмен закрыл руками лицо.
Кто-то из ребят, Васька, что ли, Титов, рассказывал, что Ельцин пожал ему руку так, что сломал пуговицу на рукаве рубашки, — вот силища, офигеть!
Стоп, стоп, стоп… — начинается!..
Алешка бросился к самолету.
Что же творилось на летном поле! Руцкой стоял в центре ковровой дорожки, по-богатырски сложив руки на груди.
В аэропорт примчались все журналисты из Европы и Америки: Би-би-си, Си-эн-эн, «Deuche Welle» — кого только нет!
Туркмен, правда, странный: Раббани тащит его за руку, а он упирается и идти вроде как не хочет, лижет Раббани руки, усыпанные перстнями, и что-то лопочет по-своему.
— Хабибула, сын Барбакуля, — отрекомендовал его Раббани, — забирайте, ваше превосходительство!
Самолет заводит моторы. Гаджиев, переводчик Руцкого, пытается что-то ему сказать, но Руцкой отмахивается от него, как от мухи: он влюбленно глядит на туркмена, который, как выяснилось, совершенно не понимает по-русски.
— Слушай, чё этот малый орет? — Алешка подошел к Гаджиеву.
— Да странно как-то… Он говорит, что через неделю обратно вернется…
Увидев телекамеры, туркмен закрыл руками лицо.