Русское солнце   ::   Караулов Андрей Викторович

 — Давай на брудершафт?! Смотри: локоть в локоть… так… так… ты пьешь, я пью, так, выпили… теперь поцелуемся!

Бурбулис не успел подставить губы, Алешка с размаха чмокнул его в щеку.

— Ну… — как шампанское?

— Приятно… — смутился Алешка, — приятно…

— Приятно?

— Да.

— Ну, хорошо… — Бурбулис опять потрепал его по щеке. — Пошли! Старик, я думаю, уже в приемной…

Бурбулис был прав: Борис Александрович так боялся опоздать, что пришел минут на сорок раньше, чем нужно. Откуда-то появился Недошивин — крутился в «предбаннике». Узнав, что придет Покровский «из оперы», Недошивин был убежден, что Покровский руководит ансамблем танца (он даже был на их концерте). А тут — старик, завернутый в шарф: у Бориса Александровича болела щитовидка и врач «кремлевки» прописал ему подушечку-платок. Борис Александрович прятал подушечку под шарф, заправляя шарф в пиджак — вульгарно, конечно, а что делать?

Недошивин аккуратно выяснил у Бориса Александровича, чем он занимается.

— Делаю постановки, — сказал Покровский.

— Так мы коллеги, — засмеялся Недошивин.

— Да ну?

— А тут одни постановки… в Кремле…

— И что идет?

— Да так, херня разная. Сплошные спектакли. Загляделся — схавают!

— А…

— Так и живем, батя. В застенке.

— Где, простите?

— За стеной… за кремлевской. В застенке.

— Да-а… — протянул Борис Александрович.

— Так вот… осточертело все…

Недошивин махнул рукой и вышел.