Шекспир и его критик Брандес   ::   Шестов Лев

Сначала он ребенок,

Блеющий и ревущий на руках

У нянюшки; затем плаксивый школьник

С блистающим, как утро дня, лицом

И с сумочкой, ползущий неохотно

Улиткою в свой пансион; затем

Любовник он, вздыхающий, как печка,

Тоскливою балладой в честь бровей

Возлюбленной своей, затем он воин,

Обросший бородой, как леопард,

Наполненный ругательствами, честью

Ревниво дорожащий, быстро в спор

Вступающий и за парами славы

Готовый взлезть хоть в самое жерло

Орудия; затем - судья с почтенным

Животиком, в котором каплуна

Отличного он спрятал, с строгим взором,

С остриженной красиво бородою,

Исполненный мудрейших изречений

И аксиом новейших - роль свою

Играет он. В шестом из этих действий

Является он тощим паяцем

С очками на носу и с сумкой сбоку.

Штаны его, что юношей еще

Себе он сшил, отлично сохранились,

Но широки безмерно для его

Иссохших ног, а мужественный голос,

Сменившийся ребячливым дискантом,

Свист издает пронзительно фальшивый;

Последний акт, кончающий собой

Столь полную и сложную историю,

Есть новое младенчество, - пора

Беззубая, безглазая, без вкуса,

Без памяти малейшей, без всего.

Несомненно, что эта речь целиком могла бы быть приписана Гамлету, многие рассуждения которого очень ее напоминают. Несомненно и то, что "мыслитель"-Жак проявился в этом Uberblick'e вполне, если раньше приведенные его рассуждения еще недостаточно обрисовали его с этой стороны. По одной этой речи можно разгадать Жака. Она прежде всего поражает вас. В столь немногих словах изображена вся длинная жизнь человека - от младенчества до глубокой старости. И все так ясно, просто и определенно.