Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

Он подвинулся на сиденье, и Лопатин сел рядом с ним - туда, где недавно сидела его дочь.

- Сволочи люди, - вдруг ни с того ни с сего сказал Васильев. Настоящие мародеры! Было бы на фронте, пострелял бы своей рукой.

- Я одного по уху зацепил, когда вы вперед ушли, - сказал шофер.

- Зацепил, а что толку? Все равно были мародерами и останутся...

- А что, в чем дело? - спросил Лопатин, чувствуя, что пришло время поддержать разговор.

- За все дай! - сказал Васильев. - За место - дай! За то, чтобы могилу вырыли, - дай! За то, чтоб сегодня, а не завтра похоронили, - дай! Даже за то, чтобы землей засыпали, - дай! Как будто можно землей не засыпать. А хотя с них все станется - не дашь, так и не закопают! Вытащат гроб из земли, в сторону поставят и кого-нибудь другого на этом месте похоронят, и опять дай! Дай хлеб, дай сахар, дай табак! Дай водки! Дай, дай, дай!

- А если не дать? - сказал Лопатин.

Васильев печально и зло усмехнулся:

- На кладбище не заходили?

- Нет.

- И хорошо сделали. По неделе прямо на снегу гробы стоят, как в очереди - кто последний, я за вами! Это у тех, кто не дал. Не дал, потому что нету. Кто же пожалеет дать, если есть? Этим и пользуются, сволочи. Был бы я московским комендантом, - помолчав, сказал он, - сократил бы патрули и выделил наряды бойцов на кладбищах могилы копать. Ничего бы не составило.