Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

Она говорила все это с какой-то материнской одновременно и радостью и печалью. И, глядя на Лопатина, стиснув руки, незаметно для себя тихонько поламывала пальцы.

Ее прекрасное, тонкое лицо похудело и заострилось. Огромные черные глаза казались еще огромнее от набежавшей под ними синевы.

"Да, вот кто переменился за эти годы, - подумал Лопатин. - Вот на ком сразу видно, что на эту семью обрушилась война!"

- Как ваша девочка? Она теперь уже большая, - спросила Тамара, продолжая смотреть на Лопатина своими прекрасными печальными глазами.

- Скоро шестнадцать.

- А где она?

- Сейчас в Омске, у моей старшей сестры.

- Это хорошо, это далеко. А как ваша жена? - спросила Тамара.

Виссарион приезжал в Москву всегда один, она не бывала с ним и знала и о девочке и о жене Лопатина только со слов мужа. И хотя не было никаких причин не сказать ей все как есть, что-то остановило Лопатина от прямого ответа. В грузинских семьях редко расходится, особенно когда есть дети, а если это все-таки происходит, относятся к этому как к трагедии.

И Лопатину почему-то не захотелось говорить сейчас этой женщине, с ее и без того печальными глазами, правду о себе и своей жене.

- Она в эвакуации, - сказал он вместо этого. - В Ташкенте.

- Тоже хорошо, далеко, - сказала Тамара.