Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

- Я сама, когда дежурила, удивлялась, как некоторые спят. Одни совсем не могут спать, а другие спят и спят, - сказала Нина.

- И я, несмотря на боли, сначала все спал. Как объясняли врачи - от потери крови.

- Я знаю. А какие боли, отчего?

- Отчего боли бывают? Оттого что болит.

Он хотел отшутиться, но она строго прервала его:

- Папа, не говори со мной, как с мамой! У лечащего врача спрошу, если сам не объяснишь. Расскажи все сначала.

Ее слишком уж требовательная серьезность чуть но заставила его улыбнуться.

- Ладно, сначала так сначала! Но чтоб не повторяться - что и от кого ты уже знаешь?

- Ничего я ни от кого не знаю. Я же прямо с поезда, - сказала она укоризненно.

- А Гурский? - спросил он, подавив в себе желание погладить ее по волосам.

- Твой Гурский только шутит. "Сейчас увидишь своего отца-молодца. Он в п-полном п-порядочке и все тебе лично д-доложит". - Она сердито передразнила Гурского, но не выдержала и улыбнулась тому, как это хорошо у нее вышло. - Я только знаю наизусть твою телеграмму: "Получил сквозное пулевое грудь, переправлен Москву, всякая опасность миновала. Не верь никаким болтовням. Отец". Так? - спросила она, выпалив наизусть телеграмму.

- Так. И цени, что написал как взрослой, - прямо тебе, а не тетке.

- И правильно. И хорошо, что я без нее получила. Я потом два дня ее готовила.