Страница:
580 из 822
В их преувеличенном восторге и преувеличенных надеждах было какое-то обидно-глупое умаление всего, что происходило до этого, какое-то забвение безмерности всей той пролитой крови, ценой которой война была вытолкнута обратно, от окраин Ленинграда и Москвы и развалин Сталинграда, на ее нынешний передний край.
Они, эти люди, не понимали войны и не чувствовали всей силы того кровавого и страшного взаимного сцепления, которое сейчас держало и нас и немцев по обеим сторонам этого переднего края. Они не представляли себе, как немыслимо страшно немцам, после всего, что они сделали, вдруг взять и расцепиться с нами, как невозможно им вдруг взять из окопа где-то на Украине или в Белоруссии солдата, который лежит там со своей винтовкой или автоматом и ждет каждую ночь, когда мы опять начнем, как невозможно им взять этого солдата и отправить его во Францию, оставив вместо него там, где он лежал и ждал, пустое, не заполненное никем другим место.
Лопатин молчал, но, должно быть, в его молчании чувствовалось ожесточение, и гости увяли. Она, собравшаяся уходить, стала целовать Нину и хвалить за то, что приехала к отцу, а он, обняв Лопатина, сказал:
- Ты так сердито молчал, что я даже подумал, неужели ты до того ожесточен войной, что тебя злит мой оптимизм.
- Злит, - сказал Лопатин. - И ожесточен я не войной, а твоим оптимизмом.
- Допускаю, что над оптимизмом можно шутить, но как можно на него злиться?
- Если он дешево стоит - можно. Прости меня, и не будем продолжать поссоримся.
- Хорошо, не будем.
Пауза была замята неспешными и шумными прощаниями,
Таким был этот вчерашний разговор о втором фронте.
|< Пред. 578 579 580 581 582 След. >|