Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

В начале войны, когда редакция дважды переезжала в другие большие дома с подвалами, превращенными в бомбоубежища, каждый раз считалось, что ее старенькое здание, втиснувшееся между двумя дряхлыми деревянными домами, немцы непременно сожгут. Но с ним ровно ничего не случилось, и редакция со второго года войны снопа благополучно теснилась в этом привычном доме, с его узкими длинными коридорами и маленькими теплыми комнатами в одной из которых был крошечный кабинетик Гурского.

- Все еще в штатском? - Увидев Лопатина, Гурский снял со стула подшивку газет. - Садись!

Все кругом, даже диван, на котором Гурский, если удавалось, любил подремать в разгар редакционного дня, было засалено подшивками.

- Поеду провожать - надену форму, - сказал Лопатин.

- Для переговоров с проводниками о доставке до Омска без усушки и ут-тряски?

- Да. Все-таки девчонка.

- Я, если позволит время и темп-перамепт нашего редактора, тоже п-провожу ее. По правде говоря, сначала думал, что она смягчится и останется с тобой.

- Пока война - понятие "со мной" слишком неопределенное. Поэтому не уговаривал.

- Только не делай, пожалуйста, вид, что тебе так уж по терпится вп-перед, на Запад!

- Пока вполне терпится. Не прочь посидеть и спокойно пописать.

- Ну, это бабушка надвое сказала. Сп-покойной жизни нам не обещают. Вчера на улице Горького вст-третил знакомого по Сталинграду комбата, вместо левой кисти - п-протез. А замполита их полка, с которым ходили в батальон, оказывается, уже вт-торой год нет на свете.