Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

Ты, кстати, его знал, он тогда в Сталинграде всп-поминал, как ты был у него в Одессе.

- Знал, - сказал Лопатин и ничего не добавил. Не хотелось. Он уже давно боялся за Левашова, иногда почти не веря, что тот до сих пор жив. Было в этом человеке что-то гибельное, словно он с первого дня войны как рванул на себе ворот, так и шел - душа нараспашку - навстречу смерти.

- Вижу, расст-троил тебя, - сказал Гурский. - Мне там, в Сталинграде, п-показалось, что он - личность. Поэтому и спросил про него вчера.

- Не хочу сейчас об этом. Давай когда-нибудь в другой раз, - попросил Лопатин.

- К-как хочешь. Рассказ кончил?

- Лежит у него на конторке. Еще не читал, по название "Ночь как ночь", если ты не придумаешь другого, пригрозил заменить сам.

- Это оп-пасно. Откроешь утром газету, и своих по узнаешь. Вместо "Ночь как ночь" окажется какое-нибудь "Вчера перед рассветом". Он любит оп-перативные названия. Чтобы вчера произошло, а сегодня уже нап-печатали. Ладно, и-придумаю что-нибудь не до конца сокрушающее п-первоначальный замысел автора. Значит, дочь уедет, и ты опять один. Нехорошо...

- А ты не один? Тебе хорошо?

- Я теперь не один. Как тебе известно, я уже т-третий месяц живу со своей мамой, и это очень хорошо. И не только для меня, а и для тебя с твоей дочерью.