Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

И она ходит там сейчас в школу и обратно домой, не живая и не мертвая, употребляя всю оставшуюся силу характера на то, чтобы этого никто не заметил.

Когда он рассказал сегодня Гурскому про сестру, тот, понизив голос, чтобы не слышала хлопотавшая в соседней комнате мать, ответил, что когда умер его отец и он поехал навестить мать, то вдруг понял, что ей просто не для чего жить одной. Она могла жить для отца, наверно, сможет жить для него, но для самой себя жить не сможет. Это и заставило его выхлопотать пропуск и вытащить ее к себе в Москву.

- То, что с лню еще к-какое-то время пробудет твоя дочь, как-то п-поможет ей, - сказал Гурский про старшую сестру Лопатина.

"Может быть, как-то поможет", - подумал Лопатин тогда, а сейчас, поднимаясь по лестнице, подумал снова: "Вот именно - как-то! Как подставка с колесиками может помочь передвигаться человеку с отрубленными войной ногами. Как-то, по не больше того!"

Он вошел в квартиру и услышал, как льется вода. Подумав, что они с Ниной забыли закрыть кран умывальника, он дернул дверь ванной, но она не поддалась.

- Кто это? - сквозь шум воды раздался оттуда голос Ксении. - Это ты, Вася? Сейчас я домою голову и выйду.

Она еще что-то прокричала там, за дверью, сквозь шум воды, но он не расслышал.

- Ты меня слышишь? - Это он услышал.

- Слышу.

- Проводил Нину? Да?

- Да.

- Хорошо се устроил в поезде?

- Да.

- Все остальное спрошу у тебя потом. Сейчас домоюсь и выйду.