Третья молодость   ::   Хмелевская Иоанна

Почему у меня вырвалось по-датски, сама не понимаю. Но сколько слов я ни употребляла, все безрезультатно. Леончик пришёл в отчаяние, я тоже, и обратилась к болгарину.

— Ну помогите же мне, — попросила я на сей раз на смешанном русско-чешском. — Хочу попробовать zmrzlinu.

— Я вам помогу, — заверил он и повернулся к Леончику. — Она хочет такое, о!..

Он высунул язык и выразительно несколько раз лизнул свою ладонь.

— А-а-а!.. — воскликнул осчастливленный Леон чик. — Gelado!..

Вот именно gelado. Такое простое слово не пришло мне в голову. Я получила мороженое, в самом деле великолепное. Уже ради одного этого стоило сблизить болгарина с кубинцем.

Из личных впечатлений: я до сих пор больна ракушками. Самой мне удавалось находить небольшие, на глубине одного-полутора метров. Чаще всего они зарывались в песок. Раковины тяжёлые, не то что янтарь, и спокойной воде их не сдвинуть с места. Крупные раковины, коих я жаждала всеми силами души, сидят себе на пятьдесят метров глубже. Их добывают ловцы-ныряльщики или, случайно, рыбаки. Мы поехали с Беатриче на Варадеро, в распоряжении конгресса имелись машины, на пляже я увидела мальчика с огромной раковиной. Он спрятал её под рубашкой и украдкой показывал. Раковина восхитительная, крупная, но молодая, в идеальном состоянии. Хотел он за неё сколько-то долларов. Пять, пятнадцать, а то и все пятьдесят. Или ботинки. Откуда мне взять ботинки, может отдать свои босоножки?..