JК
Ушаков :: Ганичев Валерий Николаевич
Страница: 560 из 660Теперь уже и Томара с удивлением взглянул на слугу: «Откуда только неповиновение сие нутряное? Ведь от якобинского Парижа и пугачевской Волги отсюда так далеко... Времена...»
Гости зашли шумной, суетливой толпой. «Какие из них аристократы? Так, только пыжатся. Прав Ушаков: индюки венецианские».
— Высокочтимый русский посол, как всегда, мы склоняемся перед вашей великой мудростью, перед сиянием императора Павла, и, как всегда, во второй руке у нас жалоба на вашего адмирала, — не делая паузы, ибо переводить было не надо, зачастил Каподистрия. Все закачали головами в подтверждение сказанного. — Невыносимо, — закатывал глаза старый депутат. — Невыносимо жить в постоянной угрозе, что твои слуги тебя прирежут, крестьяне запашут твои земли, а ремесленники займут твои дворцы. И страшнее всего то, что глава утвердившейся у нас российской власти, власти монархической России, все прощает им...
— Господин посол, — вдруг перебил одетый в изысканный костюм с венскими кружевами Граденигос Сикурос ди Силлас, — он не только прощает им! — голос его понизился до шепота, — он подстрекает их, он сам заговорщик, а его капитан Тизингаузен — якобинец.
— Полноте, господа! Полноте! Адмирал в полном здравии, — решил осадить Томара. — Он имеет указание нести военную службу и несет, как вы знаете, ее исправно. Как ваши острова, так и Неаполитанское королевство пребывают в безопасности. Что касаемо вашей власти, то оная имеет полную поддержку императорского двора в Петербурге и нашего посольства в Константинополе.
Гости зашли шумной, суетливой толпой. «Какие из них аристократы? Так, только пыжатся. Прав Ушаков: индюки венецианские».
— Высокочтимый русский посол, как всегда, мы склоняемся перед вашей великой мудростью, перед сиянием императора Павла, и, как всегда, во второй руке у нас жалоба на вашего адмирала, — не делая паузы, ибо переводить было не надо, зачастил Каподистрия. Все закачали головами в подтверждение сказанного. — Невыносимо, — закатывал глаза старый депутат. — Невыносимо жить в постоянной угрозе, что твои слуги тебя прирежут, крестьяне запашут твои земли, а ремесленники займут твои дворцы. И страшнее всего то, что глава утвердившейся у нас российской власти, власти монархической России, все прощает им...
— Господин посол, — вдруг перебил одетый в изысканный костюм с венскими кружевами Граденигос Сикурос ди Силлас, — он не только прощает им! — голос его понизился до шепота, — он подстрекает их, он сам заговорщик, а его капитан Тизингаузен — якобинец.
— Полноте, господа! Полноте! Адмирал в полном здравии, — решил осадить Томара. — Он имеет указание нести военную службу и несет, как вы знаете, ее исправно. Как ваши острова, так и Неаполитанское королевство пребывают в безопасности. Что касаемо вашей власти, то оная имеет полную поддержку императорского двора в Петербурге и нашего посольства в Константинополе.