JК
В Августовских лесах :: Федоров Павел Ильич
Страница: 179 из 349Вот ты какая стала! - пожимая и встряхивая ее руку, отозвался Усов.
Галина так изменилась, что узнать в ней прежнюю босоногую девушку было почти невозможно. Она возмужала, выросла, похорошела. Движения ее стали медлительными и плавными. Без тени кокетства, неторопливо она поправила растрепавшиеся волосы. Шелковое с широкими складками платье не могло скрыть беременности. Она знала это и прятала глаза, блестевшие острой радостью.
- Какая же я стала, Виктор Михайлович? - спросила она своим чистым певучим голосом, не отнимая от волос сильной загорелой руки.
- Об этом не надо спрашивать у мужчин. Сама должна догадываться, вместо Усова ответила Франчишка Игнатьевна, раскачивая в руках металлический бидончик, в котором она всегда приносила на заставу молоко. - Я своего Осипа никогда не расспрашивала, чи я красивая, чи як пугало с огорода. Вот он другой раз рассердится, когда я его допеку, назовет меня драной козой... А я ему отвечаю: смотрел, когда женился, вот и живи!
Все рассмеялись.
- Да вы, тетя Франчишка, наверное, в молодости красавицей были! заметила Клавдия Федоровна.
- Может, и была... - задумчиво проговорила Франчишка Игнатьевна. - Я помню, шел мне тогда восемнадцатый год, а я уже у пана Гурского десять коров доила, да три раза в день. Вечером суставчики на пальцах не разгибаются, руки ломит, а в остальное время надо в саду копаться, полоть да поливать.
Галина так изменилась, что узнать в ней прежнюю босоногую девушку было почти невозможно. Она возмужала, выросла, похорошела. Движения ее стали медлительными и плавными. Без тени кокетства, неторопливо она поправила растрепавшиеся волосы. Шелковое с широкими складками платье не могло скрыть беременности. Она знала это и прятала глаза, блестевшие острой радостью.
- Какая же я стала, Виктор Михайлович? - спросила она своим чистым певучим голосом, не отнимая от волос сильной загорелой руки.
- Об этом не надо спрашивать у мужчин. Сама должна догадываться, вместо Усова ответила Франчишка Игнатьевна, раскачивая в руках металлический бидончик, в котором она всегда приносила на заставу молоко. - Я своего Осипа никогда не расспрашивала, чи я красивая, чи як пугало с огорода. Вот он другой раз рассердится, когда я его допеку, назовет меня драной козой... А я ему отвечаю: смотрел, когда женился, вот и живи!
Все рассмеялись.
- Да вы, тетя Франчишка, наверное, в молодости красавицей были! заметила Клавдия Федоровна.
- Может, и была... - задумчиво проговорила Франчишка Игнатьевна. - Я помню, шел мне тогда восемнадцатый год, а я уже у пана Гурского десять коров доила, да три раза в день. Вечером суставчики на пальцах не разгибаются, руки ломит, а в остальное время надо в саду копаться, полоть да поливать.