В плену   ::   Соколов Борис Николаевич

Когда приходит Краузе, я у него подручным: держу, подаю, обрезаю и т.п. Мало-помалу он поручает мне все более квалифицированную плотницкую и столярную работу. В какой-то мере это интересно. Проходишь очень основательную школу, причем не только по ремеслу, но и по отношению к труду. Краузе очень квалифицирован в своем деле и совершенно не терпит плохой и халтурной работы даже в самом малом. Плохо забитый гвоздь, обколотая кромка, рассыпанная горсть цемента выводят его из себя. При этом дело не всегда ограничивается окриком, бывают и затрещины. Один раз была даже жалоба хозяину, который сделал мне очень строгое предупреждение. В общем, школу я прохожу хорошую.

Иногда на Краузе находит благодушие или, вернее, раздумчивое настроение. Тогда он стоит и, наблюдая за моей работой (мне стоять не разрешается), что-нибудь мне рассказывает. В поселке, как мне кажется, друзей у него нет, и говорить ему не с кем. Он красный латыш. В 1918 году был в Москве в составе полка красных латышских стрелков. Тех самых - из охраны Ленина. Сейчас об этом он говорит мало. В 1919 году, когда Латвия стала независимой, он вернулся на родину, но и тут не так. Из его слов всегда вытекает, что всем вечно жилось лучше, чем ему. Затем, в 1940 году, пришли, по его выражению, "твои". Тут-то он и воспрянул духом; сейчас же объявил о себе и был назначен комиссаром волости. Однако столкнувшись не с идеалом, который он два десятка лет носил в мечтах, а с реальным содержанием, быстро разочаровался.