Страница:
102 из 434
В 1941 году в составе вооруженного отряда актива рижского округа их стали отводить на восток. Вот тут-то он и бросил винтовку и вернулся домой.
Краузе, по присущей ему осторожности, в 1940 году при Советской власти держался пассивно и уклонился от участия в принудительном вывозе латышей в Сибирь. Эта акция страшно озлобила население. Вероятно, именно благодаря его пассивности, Краузе теперь оставили в покое. Тем не менее, сейчас он держался, что называется, "как клоп в щели", и дальше бланкенбурговой постройки носа не показывал. Как говорится, не угодил ни нашим, ни вашим.
Человек он был интересный и иногда высказывал своеобразные взгляды. Однажды я на память декламировал "Будрыс и его сыновья" и, когда дошел до строфы:
Нет на свете царицы Краше польской девицы. Весела, как котенок у печки. И как роза румяна, а бела, что сметана; Очи светятся будто две свечки!
Краузе перебил меня вопросом:
- А видел ли ты полячек?
- Нет, - говорю, - не видел.
- Ну так знай: все они низкозадые, широкие в кости, конопатые, какие-то корявые. Рожа на роже.
Я возмутился:
- Как можно так говорить? Ведь это сам Пушкин написал.
- А что твой Пушкин! Что он видел? Сидел у себя в имении да в Петербурге. Какие там полячки? Ты вот у Краузе спроси. Он в Польше был и полячек видел. Если там и есть красавицы, то графини, а они-то все немки.
Я был озадачен. Кто же прав? С одной стороны Пушкин, авторитет которого для меня всегда был непререкаем.
|< Пред. 100 101 102 103 104 След. >|