В пылающем небе   ::   Белоконь Кузьма Филимонович

В землянке стало тихо, и я продолжал:

Лети же, дружочек, быстрее!

Тебя там товарищи ждут!

Сначала стал подпевать мне Николай Гайворонский, за ним тихо запели остальные ребята. И в тесных стенах землянки забилась песня, как птица в клетке:

Там танки немецких бандитов

На наши окопы идут!

И летчик дал газ до отказа,

Машина несется стрелой.

А там, у окопов советских,

Неравный идет с немцем бой.

Вдруг в землянку вбежал один из дежуривших.

– Опять стреляют, – взволнованно сообщил он, – совсем рядом.

Как выяснилось, стрельбе предшествовали сигналы: в воздух взвились несколько зеленых ракет. Землянка мгновенно опустела. Стрельба с каждой минутой усиливалась, возобновился бой за город. Слышались отдельные крики, но слов нельзя было разобрать в нарастающем шуме боя. Издали раздавались артиллерийские выстрелы. Ждать рассвета было нельзя.

– Ну, Федя, я взлетаю первым, – предупредил я Громова. – Будем надеяться на благополучную встречу на новом аэродроме.

– Ни пуха ни пера, – пожелал Громов.

Тополя готовил самолет к полету на ощупь. Он знал его наизусть, и поэтому даже в темноте действовал уверенно.

– Машина к полету готова, товарищ командир!

Но я знал, что запас сжатого воздуха позволял только запустить мотор. На то, чтобы убрать шасси после взлета, выпустить щитки и шасси перед посадкой и на торможение после приземления, воздуха не было.