Волчьи логова: Адольф Гитлер на войне, в политике, в быту   ::   Яровой Аркадий Фёдорович

Раттенхубер в первую очередь обратил внимание на его глаза. Они были бездумными. Бессмысленными. Они ничего не выражали и казались остекленевшими.

Обращаясь к Раттенхуберу, Линке тихо, почти шёпотом, произнёс:

— Гитлер мёртв…

— Это был тот самый тяжёлый приказ… который ты выполнил? — спросил его Хегль.

— Да, конечно…

— Какой ты «тяжёлый приказ» выполнял? — переспросил Раттенхубер несколько раз.

Линке, ничего не ответив, пошёл дальше…

— Линке имел приказ от Гитлера войти в его комнату через десять минут после принятия яда, — рассказывал Хегль. — Фюрер боялся, что яд не подействует, и тогда… Он приказал Линке пристрелить его…

Глаза Раттенхубера вылезли из орбит:

— И он стрелял? Линке стрелял в фюрера?!

Сработала профессиональная психология личного охранника фюрера: никто не должен, не может стрелять в фюрера! «Слуга убил… хозяина?»

…Хегль рассказывал ещё о каком-то пятне крови на ковре, где сидел Гитлер… И что кто-то из них — Хегль или Линке — предложил сжечь ковёр…

Раттенхубер, оглушённый известием, поднялся из бомбоубежища наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха…

…Через некоторое время Раттенхубер вновь оказался в приёмной Гитлера, где стоял имперский руководитель гитлерюгенда Аксман.

…Из личного помещения Гитлера, как привидение, снова выплыл Линке.