Возвращение на Ордынку   ::   Ардов Михаил

Я, помнится, говорил Ахматовой о том, что общность ее судьбы с судьбою Зощенки отчасти была предсказана Гоголем в его знаменитом отрывке о двух писателях («Мертвые души»):



«…высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движением…»



Но Гоголю не дано было предугадать, что они «станут рядом» не где-нибудь, а у позорного столба.



«И „вылеп головы кобыльей“, который я видела в последний раз в день смерти Маяковского. Стену бывшей конюшни ломали. Серый двухэтажный особняк надстраивали»



(стр. 224).



Ахматова, так любившая и ценившая архитектуру, научила меня замечать изуродованные надстройками старые дома — и в Петербурге, и в Москве. Я запомнил ее фразу:

— Всем домам — надо, не надо — стали надстраивать верхние этажи.



«Описать же для Вашего издания мое путешествие по Италии (1912 г.), к моему великому сожалению, не позволяет мне состояние моего здоровья»



(стр. 227).



Как-то я прочел вслух понравившиеся мне строки из стихотворения Н. Гумилева «Падуанский собор»:

В глухой таверне старого квартала

Сесть на террасе и спросить вина,

Там от воды приморского канала

Совсем зеленой кажется стена.

— Это я ему показала, — проговорила Ахматова, вспомнив их совместную итальянскую поездку.



«Уладить книгу Шверубовичу

<…>

Звонила Виленкину о Вадиме» (



стр. 258).



Шверубович — настоящая фамилия актера Василия Ивановича Качалова, ее и носил сын артиста Вадим. А Виталий Яковлевич Виленкин — один из «ученых евреев» при Художественном театре — был с этим семейством особенно близок.