Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе   ::   Шлёнский Александр Семёнович

Первый открыто и помпезно стоял на витрине и на прилавке, в то время как второй приходил к потребителю только из-под полы. Официальная идеология, как и официальная водка, подавалась в солидной бутылке и имела несомненные свойства фабричного продукта, но при одном беглом взгляде на казённую этикетку, и особенно на ценник, это сучье молочко застревало в горле. От самопального же продукта мне просто хотелось неукротимо блевать, от одного только запаха. Но для пролетариата именно он и был повседневным напитком, своего рода естественной смазкой для трудно вращавшейся жизни, потому что казённая смазка, хотя и наносилась обильно, никогда не проникала глубоко в интимные щели и отверстия действительной советской жизни.



„Кто, если не я!“

„За себя и за того парня!“

„Быстрее! Лучше! Дешевле!“

„Совесть пассажира — лучший контролёр!“



Нет — не катил этот казённый продукт в массы, потому что был он явно не того разлива. Им прикрывались, с его помощью расправлялись с неугодными, подсиживали, сживали со света, делали карьеру. Но для домашнего потребления шли совсем другие напитки:



„Дают — бери, бьют — беги.“

„Наглость — второе счастье.“

„Хочешь жить — умей вертеться“

„Работа — не хуй, она и год простоит.“

„Без пиздюлей как без пряничков.“

„На хитрую жопу есть хуй с резьбой“

„Не бери в голову, бери в карман и в плечи.“

„Бей своих, чтоб чужие боялись.