Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе   ::   Шлёнский Александр Семёнович

В переводе с языка хиппи это выражение означало человека, очень смелого снаружи и весьма трусливого внутри. Вот и ко мне это выражение подходило как нельзя лучше. В последний момент, по непонятной женской логике, супруга всё-таки согласилась со мной поехать. Правда, всего на полтора месяца, а потом назад к маме, чтобы помочь ей пережить суровую российскую зиму. Что из этого получилось, я уже рассказал.

Теперь, по прошествии времени, я хорошо понимаю, почему между мной и Наташей так и не сложилось сердечного взаимопонимания. Дело в том, что во времена моей молодости, работая по музыкальной части, я хлебнул достаточно много известности и успеха, в местных, конечно, масштабах. Работал на танцверандах, в ресторанах, организатором ВИА на крупных предприятиях. Уже перешагнув за тридцать и работая научным сотрудником в крупном НИИ, я был самой яркой музыкальной звёздой в местной, не самой плохой самодеятельности, курируемой непосредственно из горкома КПСС. Слушать мои песни всегда набивался полный зал народа. Женщины из многих лабораторий рвались ко мне за кулисы на репетицию, а я постоянно делал тайну из своего репертуара и объявлял свои песни сам, непосредственно уже на сцене. Мне поклонялись. Я благосклонно выбирал. По всему огромному НИИ носились сплетни о том, с кем я порвал отношения на прошлой неделе, и кто теперь моя очередная фаворитка. Я привык купаться в лучах славы и обожания, пусть даже в местном масштабе. Привыкнуть к этому очень легко, а вот отвыкнуть — почти невозможно.