Книга воды   ::   Лимонов Эдуард

Пока ещё такого никогда не случалось, но почему-то я всегда готов к такому повороту событий. У Мишки на левой стороне груди - бледно-синий дракон. Ему выкалывали в тюрьме, потому бледный. У меня на левом предплечье - густая, тёмная граната "лимонка", потому что татуировщик Феллини колол мне мою на воле. После этого татуировщик наш пару раз садился. Один раз я сам, помню, объявил на партийном собрании, - скидывайтесь на дачку татуировщику! У Мишки в член вживлён шарик. На тюрьме это часто делают. У меня шарика нет. Мы моем члены, для приличия отвернувшись друг от друга. Мишке - 24 года, мне 58, когда я ночью храплю, он говорит мне "Эдик! Перевернись!" "На тюрьме возраста нет, - учил меня кромешник Лёшка, - на тюрьме до 70 лет пацан". Так что мы моемся, с Мишкой, два пацана.

Один раз, когда мы входили, Мишка шёл впереди, в душ, весёлый солдат банщик кинул Мишке: "Ты что же веник-то не берёшь! Вон "профессор" веник подхватил", - из чего я понял, что получил уже от персонала кликуху "профессор".

Когда персонал торопится, тот же солдат может появиться, отворив двери, уже через четверть часа: "Идём, ребята?" Мишка обычно бубнит что-нибудь уклончивое, и солдат захлопывает дверь и появляется вновь попозже. Иногда вода слишком горячая или слишком холодная и тогда выждав (может быть это сделают другие, вода-то ведь на всех одна) мы начинаем стучать "Командир! Кипяток идёт!" "Старшой!" Если могут, они прибавляют температуры. Обычно могут.

Выходим. Вытираемся. В камере-раздевалке на белом кафеле - зелёные узоры.