Гайджин   ::   Олден Марк

Что, черт возьми, случилось с мальчишкой? Страшно, когда ты осознаешь, что уже больше никак не можешь воздействовать на собственного сына: ни наказаниями, ни убеждением. Чертов ублюдок перерос своего отца, как вырастают из старых брюк.

За день до отъезда Руперта де Джонга и Канамори обратно в Оксфорд отец и сын случайно встретились одни на верхней площадке великолепной деревянной лестницы в Брэмфилд-хаусе, где за год до своей смерти слабоумная Елизавета I нацарапала кольцом свои инициалы на перилах.

— Я слышал, ты собираешься поехать на Дальний Восток, — сказал лорд де Джонг.

Молчаливый кивок от сына. И больше ничего.

Отец продолжил:

— Постарайся больше никого из них не привозить с собой. У нас в Англии уже нет вакансий для прачек.

Сын так посмотрел на него, что этот взгляд старший де Джонг запомнил на всю свою жизнь. От одного этого взгляда волосы могли встать дыбом. В его сыне обнаружилось что-то такое, чего отец не замечал в нем раньше. В этом взгляде была мощь разрушения.

Чтобы скрыть свой страх, лорд де Джонг извинился и пошел вниз по лестнице, оставив сына в одиночестве на верхней площадке. Внизу лестничного марша покинувшее было его мужество вернулось к нему, и он сказал:

— Возможно, ты постранствуешь по свету и эта твоя горячность улетучится прежде, чем ты придешь ко мне на работу. Осмелюсь напомнить, что перемена климата иногда способствует и перемене души.

Улыбка его сына была зловещей и хладнокровной. Да, вот это слово. Хладнокровной.

— Уверен, что так и будет, — ответил он отцу. — Наверняка именно так и будет.

* * *



Двумя месяцами поз�