Наедине с футболом   ::   Филатов Лев Иванович

До сих пор продолжаю считать, что Кочетков своим дерзким отклонением от нормы смутил, обескуражил динамовцев, что, всем правилам назло ивопреки, дало его команде шансы на спасение. Скорее всего, из поведения Кочеткова нельзя делать положительного примера, но так же несправедливо и помещать его в учебники в качестве элементарного просчета. Исключительность обстоятельств оправдывала исключительность поведения.

В этом давнем матче заключена вовсе не одна прописная дисциплинарная тактическая мораль, как это пытались представить. В нем – необычайность поворотов, тех поворотов, которые врезаются в память, творят легенды и делают футбол зрелищем многозначительным, более говорящим уму и сердцу, чем соревнование в беге, ударах и попаданиях в ворота.

Не происходит ли нечто подобное с шахматными партиями? Комментирующий, спокойненько пересчитав варианты, припомнив, когда и кто в таком-то положении сделал тот или иной ход, обычно выглядит более проницательным и умудренным, чем играющие, будь даже они первостатейные гроссмейстеры. Он рассматривает партию по всей строгости разветвленных расчетов и всезнающей теории. Игроки же делают и свои лучшие и свои роковые ходы, имея в виду кроме всего прочего личность противника, память о своих предшествующих партиях с ним, его и свое турнирное положение, стрелку на часах, интуитивное ощущение, что именно сейчас следует рискнуть, по-темнить, зарядить капкан – словом, они движимы извечными законами борьбы, законами одоления соперника. Комментирующий поэтому всегда прав перед шахматами, по далеко не всегда перед шахматистами.