Наедине с футболом   ::   Филатов Лев Иванович

Одно мне неясно: как бы я написал о том матче, будь он сыгран в «мое время»? Неужто тоже увидел бы в страдающем, метущемся, рискующем Кочеткове нарушителя тактических заповедей? А может быть, восприятие в верхних рядах боковой круглой трибуны непосредственнее и человечнее, чем в служебной ложе? Вот сколько вопросительных знаков! Впрочем, эта интонация к лицу игре-Уже после того, как этот отрывок был напечатан в «Спортивных играх», я имел разговор с Иваном Александровичем Кочетковым. Признаться, я не искал с ним встречи. Но в узком учрежденческом коридоре, где мы не могли разминуться, я не мог его не остановить. Мою вводную речь Иван Александрович дослушал едва до половины, он быстро смекнул, что от него требуется, – видно, за четверть века, прошедшие после того матча, ему не раз приходилось отвечать на один и тот же, всегда одинаковый вопрос.

Меня поразила страстность, которую он вкладывал в свои слова. Будто матч был сыгран вчера, будто споры еще полыхают на каждом московском перекрестке, а ему предстоит продраться сквозь них и отбиться…

– А что можно было еще сделать?! Это же легко с трибун судить. Я же на поле, я лица в упор вия?у! Наши потемнели, друг на друга не смотрят, злые, играют молчком. А динамовцы перекрикиваются, да так звонко – У них ведь все в порядке, на душе легко! Нет, что-то надо было делать. И я считаю – мне. Столько лет прошло, столько передумано, а я ни от чего не отказываюсь…

Кочетков продолжал свой рассказ о тех минутах.