JК
Санктпетербургские кунсткамеры :: Говоров Александр
Страница: 236 из 309 — Сомненья нет.
— Но почему же, почему? Неужели она не понимает, что без меня…
— В том вся беда, милый Алексаша, — Варвара Михайловна погладила рукав светлейшего деверя, — она отлично понимает, что вы-то без нее вполне можете обойтись!
Пили чай, хрустели обсахаренным печеньем. Светлейший поднялся, ловя пальцы свояченицы, преданно их целуя.
— Не гневайтесь, голубушка, за Курляндию… Одно я там понял — давить их всех надо, давить! Ежели б не наказ царицы, я бы их всех там передавил во главе с этой надолбой Анной Иоанновной.
— Давить-то ее надо… Но, Алексаша, еще нужнее другое…
— Знаю, знаю, что вы скажете. Обворожить, обаять!
— Между прочим, — сказала горбунья, уже проводив светлейшего до двери, — в настоящий момент портомоя, а с ней и вся златотканая свора садятся в лодки у Летнего сада. И знаете зачем? Едут навестить драгоценнейшего светлейшего, узреть воочию, не болен ли он, не смертельно ли разгневан… Но не заноситесь, дюк Кушимен, не заноситесь!
В дверь кто-то поскребся, и горбунья крикнула с раздражением:
— Что там? Я же заказала меня беспокоить!
Однако вышла и вернулась, недоуменно пожимая плечами.
— Это вас, сударь. Какая-то, говорят, дама, якобы маркиза, с нею карлик и какой-то мужик в полицейской треуголке. Ждут вас внизу.
— Но почему же, почему? Неужели она не понимает, что без меня…
— В том вся беда, милый Алексаша, — Варвара Михайловна погладила рукав светлейшего деверя, — она отлично понимает, что вы-то без нее вполне можете обойтись!
Пили чай, хрустели обсахаренным печеньем. Светлейший поднялся, ловя пальцы свояченицы, преданно их целуя.
— Не гневайтесь, голубушка, за Курляндию… Одно я там понял — давить их всех надо, давить! Ежели б не наказ царицы, я бы их всех там передавил во главе с этой надолбой Анной Иоанновной.
— Давить-то ее надо… Но, Алексаша, еще нужнее другое…
— Знаю, знаю, что вы скажете. Обворожить, обаять!
— Между прочим, — сказала горбунья, уже проводив светлейшего до двери, — в настоящий момент портомоя, а с ней и вся златотканая свора садятся в лодки у Летнего сада. И знаете зачем? Едут навестить драгоценнейшего светлейшего, узреть воочию, не болен ли он, не смертельно ли разгневан… Но не заноситесь, дюк Кушимен, не заноситесь!
В дверь кто-то поскребся, и горбунья крикнула с раздражением:
— Что там? Я же заказала меня беспокоить!
Однако вышла и вернулась, недоуменно пожимая плечами.
— Это вас, сударь. Какая-то, говорят, дама, якобы маркиза, с нею карлик и какой-то мужик в полицейской треуголке. Ждут вас внизу.