Голосуйте за Берюрье!   ::   Сан-Антонио

Тип падает среди обломков, увлекая за собой подставку с конной статуэткой маршала фон Гершрукц, брачного племянника немецких родственников генерала де Голля.

— Дайте его мне, дайте его мне! — вопит Морбле.

За неимением паяльной лампы он включает зажигалку и водит ею под распухшим носом Беколомба.

Пино, который только что обнаружил гравюру, изображающую какую-то даму 1900-го года, говорит, обращаясь ко мне:

— В те времена женщины умели одеваться лучше. Надеюсь, что эта мода еще вернется.

— Остановитесь! Остановитесь! — просит Беколомб.

— Ты будешь говорить? — спрашивает его Пополь Морбле.

— Да.

Морбле задувает чадящее пламя своей зажигалки. Он прячет ее в карман и искоса бросает мне торжествующий взгляд.

— Теперь ваша очередь играть, мой юный друг, он полностью готов.

Я вытираю уголком смоченного слюной (в данном случае моей) носового платка забрызганные кровью отвороты моей куртки. Основательная мясорубка. Однако я по-прежнему не испытываю никакой жалости.

— О, — заявляю я абсолютно безразличным голосом (тем более, что к этому времени уже нельзя различить пятен крови на моей куртке), отважному Беколомбу в сущности нечего нам сказать, кроме разве “да”. Я в точности знаю, как было дело.

И самое замечательное, мои милые старушки, что я не блефую. Я вижу.

Ясновидящая, которая гадает на кофейной гуще на площади “Освобожденного парижанина”, не могла бы увидеть лучше.