Голосуйте за Берюрье!   ::   Сан-Антонио

Маленькая рыжебелая собачка с острыми ушками лежит на боку. Она пригвождена к земле зубьями вил и агонизирует. Какое ужасное зрелище — видеть это бедное, насквозь пронзенное животное! Я не осмеливаюсь выдернуть вилы.

И все же надо это сделать.

Я осторожно берусь за рукоятку вил и поднимаю их резким движением.

Собака не шевелится, она скончалась. Какое-то время я смотрю на ее проколотый бок, откуда сочится черная кровь. Ваш дорогой Сан-Антонио потрясен и смущен, мои красавицы. Смущен сверху до низу! Зачем нанизали на вилы эту бедную собачонку? Потому что она могла укусить?

О, как мне это не нравится! Я вновь начинаю инспектировать злополучное место, присматриваясь более внимательно, чтобы удостовериться, не обошлись ли с садовником так же, как и с его собакой. Но я зря прочесываю заросли крапивы, мне ничего не удается обнаружить.

Однако это уже зацепка. Я отправляюсь в гостиницу, решив вернуться сюда завтра пораньше.

* * *



В “Башне” есть на что посмотреть, ребята! Такого еще никогда не видели в Сен-Тюрлюрю! Даже налоговый инспектор, несмотря на постигшие его превратности, держится за бока.

Взгромоздившись на стол, бывший унтер-офицер и Берю горланят песню.

Морбле повязал вокруг пояса скатерть, чтобы изображать женщину, и накрасил губы под усами.