Голосуйте за Берюрье!   ::   Сан-Антонио

 — Бывший солдат Африканского корпуса!

Татауйи, Тонкин и многие другие города! Все легавые — педики! У вас другое мнение? Вам же приходится с ними якшаться?

Я качаю головой.

— Не следует быть таким безапелляционным, патрон!

Он взрывается.

— А вы знаете хоть одного, который бы не был последним дерьмом?

Надо быть справедливым! Что вы замолчали? Говорите, говорите…

— По правде говоря…

Но он меня прерывает.

— Все они проститутки и тому подобное! Ни на что не способные!

Ничтожества! Они хорохорятся, раздают зуботычины и считают себя богами! Полиция существует только благодаря стукачам. Если бы не они, то миром правили бы господа-мужчины!

В этот момент проходивший по улице инспектор Ляплюм замечает меня и бросается ко мне, как отчаявшийся бросается в окно.

— О, господин комиссар! Как я рад, что вас нашел!

Я смотрю на хозяина кафе. Надо было бы видеть, как изменился цвет его лица! Впервые с тех пор, как я расстался со своим приятелем, работающим заправщиком шариковых ручек в фирме “Ватерман”, я вижу, как человек становится синим. Ляплюм ликует:

— У меня есть кое-что новенькое относительно телефонного звонка графу!

— Да что ты! Ты меня радуешь, сынок! Что будешь пить?

— Рюмочку кальвадоса!

— Два кальвадоса! — бросаю я хозяину, готовому упасть в обморок.

Затем, кладя руку на послушное плечо Ляплюма, говорю ему:

— Слушаю тебя, Бэби!

— Звонок был из Парижа. Звонили из почтового отделения на улице Колизея.

Я морщусь. Я надеялся на лучшее.