Горение. Книга 4   ::   Семенов Юлиан

— Когда?

— В девятьсот шестом, когда был арестован… Меня пытались вербовать в тюрьме…

— Пытались?

— С тех пор прошло пять лет, Орешек, и я доказал свою верность революции посильною на нее работой. Назвать людей, которые могут подтвердить мою честность? Которых я скрывал, помогал уходить за границу, ссужал деньгами, хранил у себя их оружие и литературу…

— Называть имен не надо, — так же монотонно сказал Щеколдин. — Это правда… Но я хотел бы знать, каким образом вы были освобождены из тюрьмы — без суда, без срока…

— У них не было улик — раз; я был несовершеннолетним — два; я ни в чем не признался, как они ни бились, — три; у отца связи — четыре… И не я один освобожден, почти вся наша студенческая группа…

— Меня взяли значительно позже, — гнул свое Орешек. — Ты приезжал в Киев в ноябре?

— Кого ты там видел?

— Тебя.

— Кого еще?

— Нечитайло, Ефима, Ивана.

— Как ты узнал их адреса?

— Ефим нашел меня в Петербурге, просил приехать, помочь с организацией склада литературы. Я это сделал.

— Когда Ефим приезжал к тебе? — Орешек даже подался вперед. — Этого не может быть, он не отлучался из Киева!

— Значит, кто-то из нас двоих врет, — сказал Богров. — Или ты, или я.

— Лжет товарищ Рысс, — медленно обернувшись к Богрову, сказал Щеколдин. — Я располагаю данными о том, что Ефим приезжал в Петербург к Богрову, более того, он жил в его комнате.

— Где Ефим? — спросил Богров.

— Исчез.

— То есть как? — не понял Щеколдин.