Горение. Книга 4   ::   Семенов Юлиан

 — Убит, замучен на каторге, погиб в ссылке? «Исчез» — это для Александра Дюма, товарищ Рысс.

— Повторяю, он исчез, — ответил Орешек, и какая-то быстрая, странная тень промелькнула на его лице.

Щеколдин и Богров заметили эту пролетевшую тень одновременно.

— Ефим — кристальной чистоты человек, — сказал между тем Богров. — Я верю ему абсолютно.

— Где Нечитайло? — спросил Щеколдин.

— Живет нелегально, — ответил Орешек.

— Он — в работе или отошел?

— В работе.

— Провалов не было в тех кружках, с которыми он связан?

— Нет.

— А где Иван? — продолжал Щеколдин.

Орешек вытянул руки перед собою (только что правую вынул из кармана, правда ведь, палец держал на собаке, курке), хрустнул суставами:

— Николай Яковлевич, меня не устраивает такого рода беседа. Вы апропо берете под защиту Богрова.

— Я никого не беру под защиту. Точнее сказать — мы всегда берем под защиту правду. Вы не выдвигаете никаких обвинений против Богрова. Вам подозрительно, что он оказался последним, кого вы видели на воле. После этого вас взяли. Давайте исследовать эту версию… Богров был у вас на явке?

— Нет, — ответил Орешек.

— Где вы увидались?

— На квартире Ганны.

— Она провалена?

— Нет.

— Вы ее подозревали?

Орешек снова хрустнул суставами:

— Я подозреваю ее. Не подозревал, но подозреваю.

— Кого вы еще подозреваете?

— Ефима.

— А еще?

— Даурина.

— Кто это?

— Хозяин явки.