JК
Бес шума и пыли :: Мякшин Антон
Страница: 124 из 365Секундой позже выяснилось, что как раз застрявшим и повезло.
Земляной пол каморки пришел в движение. Одна за другой возникали под ногами разбойников бездонные черные дыры — как будто разверзались чудовищные чьи-то челюсти! — и душегубы с воплями исчезали в них. Ждан с ножом в зубах, по стеночке пробиравшийся ко мне, вдруг взлетел под потолок, на мгновение завис в воздухе и упал вниз, но не глухо шмякнулся, а подпрыгнул, беспорядочно размахивая всеми данными ему от рождения конечностями, снова взлетел и снова упал — прямо как резиновый мячик!
Заманиха, одурев от страха, визжала не переставая. Пахом-Чик, катаясь по полу, клял ее на чем свет стоит. Глухой Ермила, наконец сообразив, что происходит всё не так, как хотелось бы его атаману, воскликнул:
— Бесовское колдовство!
Он отцепил от пояса здоровенную палицу и кинулся на меня.
Надо было мне в сторону отскочить, да ноги и руки почему-то категорически отказались повиноваться. Колени мои согнулись, руки вытянулись вперед и молниеносно впились ногтями оторопевшему Ермиле в лицо.
Земляной пол каморки пришел в движение. Одна за другой возникали под ногами разбойников бездонные черные дыры — как будто разверзались чудовищные чьи-то челюсти! — и душегубы с воплями исчезали в них. Ждан с ножом в зубах, по стеночке пробиравшийся ко мне, вдруг взлетел под потолок, на мгновение завис в воздухе и упал вниз, но не глухо шмякнулся, а подпрыгнул, беспорядочно размахивая всеми данными ему от рождения конечностями, снова взлетел и снова упал — прямо как резиновый мячик!
Заманиха, одурев от страха, визжала не переставая. Пахом-Чик, катаясь по полу, клял ее на чем свет стоит. Глухой Ермила, наконец сообразив, что происходит всё не так, как хотелось бы его атаману, воскликнул:
— Бесовское колдовство!
Он отцепил от пояса здоровенную палицу и кинулся на меня.
Надо было мне в сторону отскочить, да ноги и руки почему-то категорически отказались повиноваться. Колени мои согнулись, руки вытянулись вперед и молниеносно впились ногтями оторопевшему Ермиле в лицо.