Бог паутины   ::   Парнов Еремей

- Какая, Леон Моисеевич?

- Швейная, английская, любая булавка!

- Сейчас поищу, - засуетилась Антонида. - Где она может быть?

- Возьми папину готовальню, - проявил находчивость повеселевший Александр Антонович.

- Больно? - После того, как чуткие профессорские пальцы прощупали пульсы на обеих ногах, в дело пошел циркуль. - А здесь? А тут? - Уколы следовали один за другим. - Где все же больнее?

Антон Петрович затруднился определить. Им овладело какое-то сонное безразличие. Из пояснений, которые, постоянно повторяясь, давали по поводу случившегося дети, он понял основное: никто ничего не видел и не слышал.

- Подошел к столу, хотел было сесть, но вдруг зашатался, лицо посинело и он упал.

Значит, все, что он и Тина успели сказать друг другу, тоже рождалось у него в голове. Такое возможно только во сне. Значит, галлюцинация исключается. Когда пытаешься говорить с тенью, окружающим должен быть слышен твой голос. Тому тьма примеров.

Визитер, навестивший как-то Иммануила Сведенборга, ясно различал разговор за закрытой дверью кабинета. Вернее, голос хозяина, ибо его собеседник хранил молчание. Когда же дверь отворилась, великий естествоиспытатель и мистик склонился в поклоне, провожая невидимого гостя, и поблагодарил за оказанную честь.

- Надеюсь, вы узнали его? - с торжеством в голосе осведомился он, заметив посетителя. - Это был Вергилий! Он поведал мне массу интересных вещей.

"Неужели и меня ожидает нечто подобное? - мысленно ужаснулся Ларионов.