JК
И это все о нем :: Липатов Виль Владимирович
Страница: 166 из 594Голос у вас должен быть низким, кожа на переносице обязана блестеть, волосы должны быть прямыми…
Прохоров уже понял, что ему хорошо сидеть в доме Анны Лукьяненок, смотреть на то, как она его слушает, разглядывать кровать; он уже чувствовал, что разговор с Анной будет легким, полезным и умным.
– И разговариваете вы не так, как я ожидал, – продолжал Прохоров. – Думал, что вы скажете: «Присаживайтесь, товарищ Прохоров, я готова давать показания», а вы… «Как там тебя зовут-величают?» К таким словам, Анна Егоровна, надо юбку до щиколоток, на голову – ситцевый платочек, на стол – самовар!
Анна сидела на кровати – пугающая.
На такой вот жениться – мир исчезнет! Какое дело до мира человеку, которому постоянно светят эти ясные глаза; небо покажется с овчинку тому человеку, которого навечно полюбит женщина с такими коленями, в которые хочется уткнуться лицом и молчать вечность, не двигаться вечность… Что же ты, Женька Столетов! Что же ты, глупый?!
– Я к вам, Анна Егоровна, вот почему пришел, – сказал Прохоров. – Я из-под земли достану тех, кто помог Столетову умереть… – Он сделал крошечную паузу. – Уверен: вы любили Столетова! Все факты сходятся на том, что вы его любили…
Третий десяток лет доживала на земле Анна Лукьяненок, считанные годы остались до морщин и вялого рта, тонкой кожи на щеках, бабьей утиной походки; она и сейчас – после слов Прохорова – обмякла налитым, цветущим телом, возле губ прорезались морщинки, глаза полиняли.
– Ну, спасибо, Александр Матвеевич! – негромко сказала Анна. – Мне такого давно не говорили.
Прохоров уже понял, что ему хорошо сидеть в доме Анны Лукьяненок, смотреть на то, как она его слушает, разглядывать кровать; он уже чувствовал, что разговор с Анной будет легким, полезным и умным.
– И разговариваете вы не так, как я ожидал, – продолжал Прохоров. – Думал, что вы скажете: «Присаживайтесь, товарищ Прохоров, я готова давать показания», а вы… «Как там тебя зовут-величают?» К таким словам, Анна Егоровна, надо юбку до щиколоток, на голову – ситцевый платочек, на стол – самовар!
Анна сидела на кровати – пугающая.
На такой вот жениться – мир исчезнет! Какое дело до мира человеку, которому постоянно светят эти ясные глаза; небо покажется с овчинку тому человеку, которого навечно полюбит женщина с такими коленями, в которые хочется уткнуться лицом и молчать вечность, не двигаться вечность… Что же ты, Женька Столетов! Что же ты, глупый?!
– Я к вам, Анна Егоровна, вот почему пришел, – сказал Прохоров. – Я из-под земли достану тех, кто помог Столетову умереть… – Он сделал крошечную паузу. – Уверен: вы любили Столетова! Все факты сходятся на том, что вы его любили…
Третий десяток лет доживала на земле Анна Лукьяненок, считанные годы остались до морщин и вялого рта, тонкой кожи на щеках, бабьей утиной походки; она и сейчас – после слов Прохорова – обмякла налитым, цветущим телом, возле губ прорезались морщинки, глаза полиняли.
– Ну, спасибо, Александр Матвеевич! – негромко сказала Анна. – Мне такого давно не говорили.