JК
И это все о нем :: Липатов Виль Владимирович
Страница: 223 из 594Он знал, что это движение Викентий Алексеевич уловит, и действительно слепой завуч понимающе улыбнулся:
– Хочешь исповедоваться в грехах, Евгений?
– Хочу, Викентий Алексеевич… Три дня назад вы меня спросили: «Что происходит между комсомольцами и мастером Гасиловым?» Тогда я вам ничего не ответил…
Тихий отдаленный гром послышался за окнами. Это шел на север рейсовый реактивный самолет; гром приблизился, некоторое время казался похожим на рокот обыкновенного мотора, затем опять превратился в майский ранний гром. Представлялось, как на фоне морозного, чистого и яркозвездного неба вспыхивают предупредительные огни самолета. Когда шум самолета совсем утих, Женька смущенно, с извинительной интонацией произнес:
– Я и сегодня вам ничего не расскажу о конфликте с Гасиловым… Дело в том, Викентий Алексеевич, что декабрьские морозы, кажется, помогли нам понять Гасилова. Думаю: попался!
Редко-редко лаяли собаки, печка потрескивала горячими кирпичами.
– Конфликт с мастером Гасиловым так серьезен и глубок, – еще тише прежнего произнес Женька, – что мы чувствуем такую же ответственность, какую, наверное, чувствовали все комсомольские поколения в трудные минуты жизни… А тут еще… Понимаете, комиссар, нехорошо получается у меня с парторгом… Смотрите, вы для меня – партия.
Женька на секунду зажмурился, потом, встряхнув головой, попросил:
– Лидия Анисимовна, нельзя ли еще чашку чаю? Ей-богу, еще не согрелся.
– Хочешь исповедоваться в грехах, Евгений?
– Хочу, Викентий Алексеевич… Три дня назад вы меня спросили: «Что происходит между комсомольцами и мастером Гасиловым?» Тогда я вам ничего не ответил…
Тихий отдаленный гром послышался за окнами. Это шел на север рейсовый реактивный самолет; гром приблизился, некоторое время казался похожим на рокот обыкновенного мотора, затем опять превратился в майский ранний гром. Представлялось, как на фоне морозного, чистого и яркозвездного неба вспыхивают предупредительные огни самолета. Когда шум самолета совсем утих, Женька смущенно, с извинительной интонацией произнес:
– Я и сегодня вам ничего не расскажу о конфликте с Гасиловым… Дело в том, Викентий Алексеевич, что декабрьские морозы, кажется, помогли нам понять Гасилова. Думаю: попался!
Редко-редко лаяли собаки, печка потрескивала горячими кирпичами.
– Конфликт с мастером Гасиловым так серьезен и глубок, – еще тише прежнего произнес Женька, – что мы чувствуем такую же ответственность, какую, наверное, чувствовали все комсомольские поколения в трудные минуты жизни… А тут еще… Понимаете, комиссар, нехорошо получается у меня с парторгом… Смотрите, вы для меня – партия.
Женька на секунду зажмурился, потом, встряхнув головой, попросил:
– Лидия Анисимовна, нельзя ли еще чашку чаю? Ей-богу, еще не согрелся.