Дело о пропавшем боге   ::   Латынина Юлия

Хотите, наместник даст вашему милому должность при зерне и сыре?

— Я никого не люблю, — всхлипнула Ильва, — никого!

— Так это же еще лучше, барышня — вскричал Ишмик, — давайте найдем молодого чиновника и попросим у него за должность три тысячи, а у наместника мы получим ее даром! Половину мне, половину вам, а?

И кто его знает, что бы барышня Ильва ответила на этакое деловое предложение, — если бы Шаваш не услышал за спиной своей, на дорожке, шаркающие шаги. Секретарь заметался, но деться было некуда: слева беседка, справа пруд. Шаваш стряхнул с себя опавшие лепестки и непринужденно вышел из-за угла.

— Ах, вот оно как, — растерянно произнес Шаваш, глядя на барышню с кавалером.

Ишмик поспешно распрямился. Шаваш хмыкнул. Но девушка вдруг взяла инициативу в свои руки.

— Господин секретарь, — закричала она, с недевичьей силой вцепившись в рукав Шаваша, — господин секретарь, да прогоните же вы его!

— Эй, Ишмик, — насмешливо сказал Шаваш, ухватив корзинку с орхидеями и пихнув ее в руки сводника, — ты слышишь, что сказала барышня?

Ишмик побледнел.

— Когда в следующий раз будешь грабить цветочную лавку, — продолжал Шаваш, — учти, что во время траура живых цветов не дарят.

Ишмик шваркнул корзинкой о берег. Та, спружинив, отлетела в пруд и гоголем поплыла по воде. Лепестки цветов опали и закачались среди кувшинок.

— Не зарься на чужой пирог, столичный щенок, — сказал насмешливо Ишмик, — к барышне Ильве сватаюсь не я, а наместник.

Два молодых человека глядели друг на друга, набычившись и сжав кулаки, готовые подраться из-за девицы, к которой ни один из них не питал никаких чувств. «Ладно, — подумал Шаваш, — Нан всегда сможет за меня почтительнейше извиниться».

— Как! Наместник забыл кодекс цветов и церемоний? — усмехнулся Шаваш.

Ишмик повернулся и бочком-бочком заспешил к изгороди.