Страница:
78 из 251
После длительного молчания он продолжил: — Она не была красавицей, как ее мать. В дочери не горел ее неистовый огонь, но зато сколько чарующей мягкости!.. Ничего темного, загадочного — она была открыта, распахнута навстречу добру и свету, как цветок. И ничего не боялась — тогда не боялась. Доверяла всем. Ведь ее никто не предавал — тогда не предавал. Ее предали только раз и от этого она умерла. — Хэлвин тяжело вздохнул и опять надолго замолчал. Потом спросил робко: — Кадфаэль, ты долго прожил в миру, любил ли ты когда-нибудь?
— Да, — ответил Кадфаэль, — любил.
— Тогда ты должен знать, что мы переживали в ту пору. Ведь мы — она и я — любили друг друга. В юности это так мучительно, — с болью в голосе вымолвил Хэлвин. — От любви не спрячешься, от нее не прикроешься никаким щитом. Видеть ее каждый день… знать, что она испытывает те же чувства…
Если Хэлвин все эти годы и гнал от себя мысли о Бертраде, неутомимо предаваясь трудам на ниве господней, загружая руки, ум и душу служением делу, которому он себя посвятил, мысли эти всегда таились в глубине его сердца. Как пламя, скрывавшееся под пеплом, они вырвались наружу при первом порыве ветра. Теперь, по крайней мере, он мог поделиться своим горем и облегчить исстрадавшуюся душу. От Кадфаэля он не ждал слов утешения, да и не нуждался в них. Ему достаточно было знать, что его слушают.
Хэлвин уснул, последнее слово замерло у него на устах. Кадфаэль не разобрал, то ли это было ее имя — Бертрада, то ли «отрада».
|< Пред. 76 77 78 79 80 След. >|