JК
Эйтонский отшельник :: Питерс Эллис
Страница: 75 из 271 — И на все это время я выделяю тебелошадь. Пешком туда ходить слишком долго, а ты и здесь нам надобен, поскольку брат Винфрид еще недостаточно искушен в твоей науке.
«А вот Гиацинту хоть бы что! — подумал Кадфаэль, улыбнувшись. — Сегодня он проделал этот путь четырежды — сперва туда и обратно с посланием своего хозяина, а затем снова, уже по поводу несчастья, случившегося с Эйлмундом. Надеюсь, отшельник не прогневается на юношу за то, что тот ходил по его поручению слишком долго».
Кадфаэль полагал, что грум из Босье, возможно, не осмелится отлучиться и выйти из странноприимного дома даже в сумерках, когда хозяин уже спит. Однако грум все-таки вышел. Монахи как раз расходились с повечерия. Кадфаэль повел грума в свой сарайчик в травном саду, там он зажег лампу и принялся осматривать рваную рану на изуродованном лице грума.
Небольшая жаровня, присыпанная торфом, все еще теплилась, правда, еле-еле. Видимо, брат Винфрид оставил ее на всякий случай. Учился он весьма прилежно, и его необыкновенная тщательность, которая никогда прежде не проявлялась в его занятиях с пером и кистью, дала знать о себе лишь теперь, когда его приспособили к лекарственным травам и снадобьям. Кадфаэль поворошил угли, раздул пламя и поставил воду на огонь.
— Как там твой хозяин? — спросил он. — Не проснется? А если и проснется, ты вряд ли ему понадобишься в такой поздний час. Впрочем, я постараюсь поскорее.
Безропотно вверившись опытным рукам монаха, грум послушно сидел, повернув лицо к свету.
«А вот Гиацинту хоть бы что! — подумал Кадфаэль, улыбнувшись. — Сегодня он проделал этот путь четырежды — сперва туда и обратно с посланием своего хозяина, а затем снова, уже по поводу несчастья, случившегося с Эйлмундом. Надеюсь, отшельник не прогневается на юношу за то, что тот ходил по его поручению слишком долго».
Кадфаэль полагал, что грум из Босье, возможно, не осмелится отлучиться и выйти из странноприимного дома даже в сумерках, когда хозяин уже спит. Однако грум все-таки вышел. Монахи как раз расходились с повечерия. Кадфаэль повел грума в свой сарайчик в травном саду, там он зажег лампу и принялся осматривать рваную рану на изуродованном лице грума.
Небольшая жаровня, присыпанная торфом, все еще теплилась, правда, еле-еле. Видимо, брат Винфрид оставил ее на всякий случай. Учился он весьма прилежно, и его необыкновенная тщательность, которая никогда прежде не проявлялась в его занятиях с пером и кистью, дала знать о себе лишь теперь, когда его приспособили к лекарственным травам и снадобьям. Кадфаэль поворошил угли, раздул пламя и поставил воду на огонь.
— Как там твой хозяин? — спросил он. — Не проснется? А если и проснется, ты вряд ли ему понадобишься в такой поздний час. Впрочем, я постараюсь поскорее.
Безропотно вверившись опытным рукам монаха, грум послушно сидел, повернув лицо к свету.