JК
И паровоз навстречу! :: Панарин Сергей
Страница: 70 из 86Они не бежали, а просто отступали. Уникальный случай.
Да, защитникам было не по себе. Все чужеземцы и правда оказались близнецами. В их тягучем движении и похожести таилась какая-то дьявольщина. Ужас сковал крестьян и солдат.
Ференанд фон Косолаппен узнал общий для всех врагов лик. «Этот гаденыш шпион! Тот, кого не смогли убить даже Четыре всадника! — мысленно кричал барон. — Теперь я понимаю. Как бы они умертвили такую толпу?..»
Наконец и прапорщик Дубовых смог рассмотреть наступавших.
— Ектыш, Лавочкины! — выдохнул Палваныч.
Хельга невозмутимо взирала на ровные ряды Николасов Могучих. На бледном лбе графини пролегли морщины.
— Пауль, сие есть гомункулусы, — сказала она.
— Кто? — просипел прапорщик.
— Искусственные люди. Не люди даже, а живые механизмы.
— И ты туда же! — Дубовых скинул шапку и растер плешку мокрым снегом. — Мы что, с ума сходим? Психическая атака, блин! Не зря я про «Чапаева» вспомнил.
— Верь мне, это не настоящие люди, пустые подделки, — настаивала Страхолюдлих. — У них нет ни воли, ни разума. Стреляй в них без всякой опаски.
— А почему они с моим рядовым на одну физиономию?
— Он — их отец, — Хельга замялась, — в каком-то смысле.
— Ох, е! И когда успел?.. Ну, ты и ксерокс, Лавочкин, — тихо проговорил Палваныч, снимая автомат с предохранителя.
Раскатистый стрекот испугал армию ополченцев. Они окончательно сдрейфили и кинулись врассыпную, увеличивая прапорщику угол обстрела.
Да, защитникам было не по себе. Все чужеземцы и правда оказались близнецами. В их тягучем движении и похожести таилась какая-то дьявольщина. Ужас сковал крестьян и солдат.
Ференанд фон Косолаппен узнал общий для всех врагов лик. «Этот гаденыш шпион! Тот, кого не смогли убить даже Четыре всадника! — мысленно кричал барон. — Теперь я понимаю. Как бы они умертвили такую толпу?..»
Наконец и прапорщик Дубовых смог рассмотреть наступавших.
— Ектыш, Лавочкины! — выдохнул Палваныч.
Хельга невозмутимо взирала на ровные ряды Николасов Могучих. На бледном лбе графини пролегли морщины.
— Пауль, сие есть гомункулусы, — сказала она.
— Кто? — просипел прапорщик.
— Искусственные люди. Не люди даже, а живые механизмы.
— И ты туда же! — Дубовых скинул шапку и растер плешку мокрым снегом. — Мы что, с ума сходим? Психическая атака, блин! Не зря я про «Чапаева» вспомнил.
— Верь мне, это не настоящие люди, пустые подделки, — настаивала Страхолюдлих. — У них нет ни воли, ни разума. Стреляй в них без всякой опаски.
— А почему они с моим рядовым на одну физиономию?
— Он — их отец, — Хельга замялась, — в каком-то смысле.
— Ох, е! И когда успел?.. Ну, ты и ксерокс, Лавочкин, — тихо проговорил Палваныч, снимая автомат с предохранителя.
Раскатистый стрекот испугал армию ополченцев. Они окончательно сдрейфили и кинулись врассыпную, увеличивая прапорщику угол обстрела.