JК
Ясень и яблоня, кн. 2: Чёрный камень Эрхины :: Дворецкая Елизавета
Страница: 25 из 81Единоекольцо жизни и смерти, ну да! Вот только движет ею обыкновенная человеческая ревность! К рабыне! К собственной рабыне! А ведь даже длинноносая йомфру Уннфрид не унизилась до мести той рабыне, которая «отбила» у нее Торварда! Но здесь дело другое. Не стоит жить рядом с фрией девушке, к которой были неравнодушны и отец, и сын!
Бран молчал, сильно покраснев от напряжения. Сэла смотрела на него в упор, и на лице ее отражался скорее гнев, чем какое-либо иное, более уместное сейчас чувство. «Ну, посмотрим, как ты меня любишь!» – словно говорила она. На уме у нее была роща, где Бран предлагал ей побег и женитьбу. Чего стоили те слова? Неужели он готов всю вину свалить на нее? Диармайд недоделанный!
Не будучи слабодушной, она и на самом деле сейчас не столько боялась за себя, сколько возмущалась подобным бессердечием.
– Если ты, фрия… хочешь оказать честь… нашему роду… – с трудом, точно его душили, выговорил Бран.
Он задыхался и переводил взгляд с Эрхины на Сэлу, притом на Сэлу ему было словно бы стыдно смотреть. В нем кипели самые противоречивые и мучительные чувства: ему предлагали наказать рабыню, причину всего случившегося, а заодно отчасти восстановить честь отца. Но эта рабыня смотрела на него как на последнего негодяя и предателя и даже в смертельной опасности не давала забыть, что она – дочь конунга и воительница. Ни единого проблеска страха не было на этом белом личике – только презрение к ним, распоряжавшимся ее жизнью и смертью.
Бран молчал, сильно покраснев от напряжения. Сэла смотрела на него в упор, и на лице ее отражался скорее гнев, чем какое-либо иное, более уместное сейчас чувство. «Ну, посмотрим, как ты меня любишь!» – словно говорила она. На уме у нее была роща, где Бран предлагал ей побег и женитьбу. Чего стоили те слова? Неужели он готов всю вину свалить на нее? Диармайд недоделанный!
Не будучи слабодушной, она и на самом деле сейчас не столько боялась за себя, сколько возмущалась подобным бессердечием.
– Если ты, фрия… хочешь оказать честь… нашему роду… – с трудом, точно его душили, выговорил Бран.
Он задыхался и переводил взгляд с Эрхины на Сэлу, притом на Сэлу ему было словно бы стыдно смотреть. В нем кипели самые противоречивые и мучительные чувства: ему предлагали наказать рабыню, причину всего случившегося, а заодно отчасти восстановить честь отца. Но эта рабыня смотрела на него как на последнего негодяя и предателя и даже в смертельной опасности не давала забыть, что она – дочь конунга и воительница. Ни единого проблеска страха не было на этом белом личике – только презрение к ним, распоряжавшимся ее жизнью и смертью.