Эффект Лазаря (Пандора - 2)   ::   Херберт Фрэнк

Киль испытывал искушение покончить с этим разговором. "И много ли уважения ты проявил к мыслителям Гуэмеса?" Но судья не мог позволить себе прервать разговор - не сейчас, когда это был источник информации, в которой, возможно, отчаянно нуждались островитяне.

"Пока я жив, я сделаю для них все, что в моих силах".

- Я скажу вам правду... - начал Киль.

- Правда всегда желательна. - Ответом на его высказывание послужил согласный кивок, и морянин осушил свою чашку. Киль налил ему еще вина.

- А правда заключается в том, что мне тоже не с кем потолковать, признался Киль. - Я стар, детей у меня нет, и я не хочу после смерти оставлять за собой пустоту. Мои дневники... - Киль показал на блокнот в обложке из плаза. - Это и есть мои дети. И я хочу оставить их в наилучшем состоянии.

- Я прочел ваши заметки, - промолвил Гэллоу. - Весьма поэтично. Мне было бы интересно послушать, как вы читаете их вслух. Ваши размышления более интересны, чем мысли большинства людей.

- Это потому, что я осмеливаюсь размышлять, а ваши люди - нет.

- Я не монстр, господин судья.

- Я не судья, мистер Гэллоу. Вы меня не за того принимаете. Теперь судьей, как и капеллан-психиатром, является Симона Роксэк. Мое влияние минимально.

- Верно замечено, - согласился Гэллоу и глотнул вина. - Ваша информация верна - Симона теперь и судья, и капеллан-психиатр. Впервые в истории. Ведь только из-за одного продажного капеллан-психиатра все остальные были поднадзорны.