Эффект Лазаря (Пандора - 2)   ::   Херберт Фрэнк

Мы понимаем, что меняются времена, меняются и условия. Что перемены - это нормально. Комитет отражает эту гибкость. Большая часть законов относится к сделкам, к личным договорам. Суды разбирают всю эту ерунду.

Но комитет имеет дело только с жизнью и смертью. Некоторым образом это затрагивает политику, вопросы совместного выживания. Мы независимы, сами выбираем наших преемников, и наше слово так близко к абсолютному закону, как это возможно для островитян. Они не доверяют ничему неизменному. Суровость закона вызвала бы у них отвращение к скульптурной мертвенной холодности.

Частично наше наслаждение искусством проистекает из нашей переменчивой натуры. Оно постоянно обновляется, словно ради того, чтобы одолеть время на арене нашей памяти. Мы, островитяне, питаем глубокое уважение к разуму. Странное это местечко - разум, орудие, лежащее в основе всех орудий, камера пыток, пристанище для отдыха и хранилище символов. Все, что у нас есть, основано на символах. При помощи символов мы делаем мир большим, нежели тот, что был нам дан, и сами становимся большим, нежели простая сумма своих частей.

Любой, кто угрожает разуму или его символической составляющей, угрожает всему существованию человечества. Я попытался объяснить это Гэллоу. Выслушать-то он выслушал, но ему, боюсь, попросту наплевать.

Когда власть меняется, люди

меняются вместе с нею.

Джордж Оруэлл, из корабельных

архивов

Спор зашел о том, давать ли оружие Накано.