Комитет Тициана   ::   Пирс Йен

Незаправленная кровать, на полу повсюду носки, несколько дюжин раскиданных книг, в залитой ароматизатором раковине — гора немытых кружек, чашек, тарелок и сковородок. Флавии это понравилось. У нее была примерно такая же манера ведения домашнего хозяйства. Но она недоумевала, как Ван Хеттерен умудрялся ладить с утонченным, привередливым Робертсом, задиристым Миллером и, как ей показалось, педантом Коллманом.

И чтобы удовлетворить свое любопытство, спросила его в лоб.

Он неуверенно улыбнулся, признавая справедливость вопроса. И Флавию поразила его неподдельная грусть. Ей стало интересно, потому что с проявлением подобного чувства она еще не встречалась: Ван Хеттерен был единственным, кто как будто искренне сожалел о смерти Мастерсон. Она почувствовала к нему симпатию, тем самым проявляя пристрастие, а следовательно, неумение правильно вести расследование.

— Вы ведь не считаете, что мы все одного поля ягоды? — спросил он по-английски. По-итальянски он говорил неплохо, но без блеска, а голландский Флавии был уж точно никаким, и поэтому они сошлись на английском. Итальянка говорила на нем свободно, а Ван Хеттерен, хотя и спотыкаясь, но живо.

— Я полагаю, вы правы, — продолжал он. — Бралль, вы о нем, разумеется, слышали, очаровательнейший, одареннейший человек. Но интриган. И все свои способности он передал Робертсу. — Ван Хеттерен лукаво улыбнулся.

— Что вы хотите сказать?

— Что я хочу сказать? Знаете, не так-то просто описать старикана.