Страница:
1146 из 1505
Стремительный ум, высоченный рост. Не остался служить по генштабу, – сразу в строй.
Евстафий с буфетной девкой накинули скатерть, доставили честный малороссийский навороченный овощами и заправленный салом борщ. Крымов с Воротынцевым сняли фуражки, пересели есть. Выпили по рюмке, сундучного.
У Крымова – поредели волосы. Всё та же крутая голова, крутое лицо, выражение грозное. А выдаётся чем-то, что покачнулась прежняя сила.
У Воротынцева болело теперь не только сегодняшнее, но отзывалось в прошлогоднем осеннем. И не удержался спросить: а как же тогда с Гучковым? чем у них кончилось?
Да, зимой в Петрограде разговаривал Крымов и с Гучковым отдельно, и с ними со всеми, у Родзянки на квартире. Так уже и выговаривали вслух – «переворот», но Родзянко запретил: я присягал, не в моём доме! А думцы вкруговую все решали: губит царь Россию, щадить его нечего.
И по открытой речи Крымова – теперь явно увидел Воротынцев, до чего ж он сам повернулся с той осени.
– И я, Алексан Михалыч, почти ведь так думал… А потом увидел…
Крымов-то и был фигура для такого дела, да! Какой же генерал решится дивизию самовольно снять с фронта и хоть судите меня, а были бы кони кормлены! Как дивизию вывел из войны, так мог бы и…
Но…
– Что Гучков тогда предлагал – не наше это дело. Он по разгону борьбы смешал свой план уже с кадетским, больше для Англии.
Но уж Крымов если двинулся – его тоже легко не переостановишь:
– Обещал я ему. В конце февраля.
|< Пред. 1144 1145 1146 1147 1148 След. >|