Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2   ::   Солженицын Александр Исаевич

Дверь торкнул – а голос скрежеватый, Сидоркина:

– Во, братцы, чего я слышал.

– Ну, чего?

Сидоркин меж их ног уже сел.

– Дверь-то придавил?

– Вот чего я, братцы, слышал. С перевязочного Васятка пришёл – так там сестра милосердия рассказывала. Слышьте, из царского дворца из царицыной комнаты – нашли секретный прямой кабель в Берлин. И по нему она Вильгельму все наши тайны выговаривала.

Ай-а-ай! Ай-ай-ай!

И про Гренадерску нашу? А мы тут лежим, ничо не знаем.

Ну, дела-а-а.

– Да ведь немка она, сердце к своим и лежит.

– Да-а-а, – потянул Арсений. – Да-а, братцы. Теперь-то – не иначе замирение будет. Некуда деваться.



472

Итак, явились.

Как ни желал бы Гучков совсем их не признавать, отменить, вымести из реальности прочь, – они существовали и явились. И расселись в его кабинете.

Гвоздев – один тут был исконный рабочий, имел право прийти от Совета рабочих депутатов. Ну ещё вот глупейший солдат с залихватскими усами и непонятным бубонным выговором, ну ещё он – от солдат. Но кого других тут подсунули вместо народа?

Морской лейтенант, сидевший в его же Военной комиссии, – вот, пришёл от той стороны. (Выгнать его из комиссии.)

У Гучкова повторилось в груди то стеснение, когда на лужском вокзале он должен был заседать с какими-то развязными полуучками автомобилистами, игравшими собою в Народ.